Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая
— Вполне, только хочется спать.
На самом деле ей совершенно не хотелось спать. Ее беспокоил Марк.
Гарольд прошептал:
— Глен считает, что у него аппендицит.
— Что?!
Гарольд только неловко улыбнулся и кивнул.
Фран встала и направилась к неподвижно лежащему телу. Гарольд, как тень, неотступно следовал за ней.
— Нужно помочь ему, — сказала Перион ничего не выражающим голосом, и Франни стало страшно. Она посмотрела на побледневшего Глена:
— Гарольд сказал, что ты подозреваешь аппендицит?
— Не знаю, — прошептал Глен. — Симптомы будто похожи…
— Нужно помочь ему, — повторила Перион.
Глен дотронулся до живота Марка, и Марк открыл глаза. Он застонал. Глен убрал руку и посмотрел на Стью и Гарольда — и снова на Стью. Во взгляде у него сквозила паника.
— Что предлагаете, господа?
Несколько раз качнувшись с носка на пятку, Гарольд подумал и глубокомысленно изрек:
— Дай ему аспирин!
Перион изумленно уставилась на Гарольда.
— Аспирин? — спросила она тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Аспирин? Это все, что могло прийти в твою безмозглую голову? Аспирин?!
Гарольд сунул руки в карманы и смущенно посмотрел на нее.
Стью мягко сказал:
— Гарольд прав, Перион. К сожалению, аспирин — лучшее из того, что мы можем предпринять. Который час?
— Ты не знаешь, что можно делать! — закричала Перион. — Как только у тебя поворачивается язык?
— Без четверти три, — сказала Франни.
— Что, если он умрет? — Пери закрыла лицо руками.
— Оставь их, Пери, — простонал Марк. — Они сделают все, что смогут. Хотя, мне кажется, я все равно умру. Дайте мне аспирин. Дайте хоть что-нибудь, чтобы прекратилась эта ужасная боль.
— Вот, — достал таблетки из кармана Гарольд. — Нашел.
— Нужно помочь ему, — как заведенная, еще раз повторила Перион.
Стью отозвал Глена и Франни в сторону.
— Есть какие-нибудь идеи по поводу того, что делать? — спросил он. — Могу сказать, что у меня нет ни одной. Она злится на Гарольда, но аспирин — это единственное, что мы можем предложить.
— Она просто нервничает, вот и все, — сказала Фран.
Глен вздохнул:
— Может быть, это почки? Или радикулит? Может быть, все обойдется?
Франни покачала головой:
— Не думаю. Тогда у него не поднялась бы температура, а по нему видно, что у бедняги жар.
Ей стало страшно. Как это сказал Гарольд? В доме нет врача? О, как это верно! Как ужасно верно! Боже, за что ей это все? Как страшно одиноки они вшестером! Она переводила взгляд с лица Глена на Стью и обратно. Она ждала от них поддержки, а они молчали.
Сзади снова застонал Марк, и Перион своим плачем вторила ему, будто чувствовала его боль. В некотором роде, поняла Франн, так и было.
— Так что же нам делать? — беспомощно спросила Франни.
Она думала о ребенке, и в голове ее снова и снова всплывал один и тот же вопрос: «Что, если придется делать кесарево? Что, если придется делать кесарево? Что, если…»
Позади нее стонал Марк, и Фанни ненавидела его.
В темноте они смотрели друг на друга.
* * *Было около двенадцати часов дня.
Перион забылась в тяжелом сне возле лежащего неподвижно Марка. Он то приходил в сознание, то снова терял его. Когда он был в сознании, его стоны и крики леденили кровь всех остальных членов их маленькой компании. Они стояли, беспомощно переглядываясь. Есть никому не хотелось.
— Это аппендицит, — сказал Глен. — У меня нет никаких сомнений.
— Может быть, мы можем попытаться… ну, прооперировать его? — спросил Гарольд, глядя на Глена. — То есть я…
— Мы убьем его, — отрезал Глен. — И ты это знаешь, Гарольд. Если мы даже разрежем его, по твоему совету, то не сумеем отличить аппендикс от любого другого органа. Здесь очень легко ошибиться.
— Если мы ничего не будем делать, мы все равно убьем его, — возразил Гарольд.
— Ты хочешь попытаться? — спросил Глен. — Иногда ты удивляешь меня, Гарольд.
— Что-то я не вижу в тебе стремления помочь бедняге, — язвительно заметил Гарольд.
— Эй, прекратите, — вмешался Стью. — Что толку, если вы будете ссориться? Глупо говорить о том, чего мы не можем сделать!
— Стью! — почти закричала Франни.
— Что? — спросил он и пожал плечами. — Ближайшая больница находится в Майами. Мы не сможем довезти его туда. Думаю, мы не провезем его и двух миль.
— Конечно, ты прав, — пробормотал Глен, потирая ладонью щеку. — Гарольд, мне очень жаль, но тут мы ничего не сможем поделать. Конечно, как всякий мало-мальски образованный человек, я примерно представляю себе, как должна выглядеть операция, но не более того.
Гарольд переминался с ноги на ногу, надув губы, как обиженный десятилетний ребенок.
— Почему мы не сможем довезти его до больницы? — непонимающе спросила Франни, переводя взгляд со Стью на Глена.
— Потому что его аппендицит может лопнуть, — сказал Стью. — И если это произойдет, его кровеносная система окажется отравлена гноем.
Стью кивнул:
— Перитонит.
Франни зажмурила глаза. Аппендицит. Разве это болезнь в наше время? Если бы Марк сейчас находился в больнице, то даже самый неопытный врач смог бы… Она вспомнила одну из своих школьных подруг, которой в двенадцать лет удалили аппендикс. Она только два или три дня провела в больнице. Говоря медицинским языком, удаление аппендицита — ничего не значащая процедура.
Родить ребенка — тоже ничего не значащая процедура.
— Но разве будет лучше, если вы оставите его лежать вот так? — спросила она.
Стью и Глен неловко переглянулись и ничего не ответили.
— Тогда… тогда вы самые настоящие мерзавцы! Гарольд прав! — закричала она. — Вы не способны ничего делать! Ничего!
— Почему мы? — сердито спросил Глен. — Почему не ты? У нас нет даже ни одного медицинского учебника.
— Но вы… он… это не должно так продолжаться! Удаление аппендицита — ничего не значащая процедура!
— Что ж, раньше — может быть, но не теперь, — сказал Глен, но Франни, заливаясь слезами, не услыхала его.
* * *Около трех часов она вернулась, пристыженная и готовая извиниться. Но ни Глена, ни Стью в лагере не оказалось. На поваленном дереве сидел Гарольд. Перион стояла на коленях перед лежащим Марком, зарывшись лицом в его одежду. Она была бледна, но не теряла присутствия духа.
— Франни! — просиял, увидев ее, Гарольд.
— Привет, Гарольд! Франни подошла к Пери:
— Как он?
— Спит, — ответила Пери, но он не спал — даже Франни поняла это. Он был без сознания.
